Ты в ответе за тех, кого приручил
Мухтар нам достался по наследству. Как это? – спросите вы. Расскажу всё по порядку.
Папу отправили по назначению врачом в одно село. И мы, конечно, всей семьёй отправились вместе с ним. Как он без нас? А квартиру ему дали в деревянном доме, с высоким крыльцом и маленьким садиком. Мама была очень недовольна этим обстоятельством – по её словам, она «сугубо городской житель». А я была очень рада! И вот почему: уже давно мне хотелось завести собаку или кошку. Но мама не разрешала и каждый раз на мою просьбу отвечала одно и то же: «Животных можно заводить только в своём доме, чтобы они были ближе к природе. А в квартире их держать противоестественно». И вот у нас «свой» дом. А значит, мечта моя должна непременно сбыться! – Так думала я, когда мы ехали в это село. И надо же было такому случиться: дом достался нам вместе с собакой в придачу! Раньше в нём жила старушка, а дом охранял грозный цепной пёс по кличке Мухтар. Незадолго до нашего приезда старушку забрал к себе сын, который жил в большом городе. Наверное, он рассуждал также как наша мама, потому что Мухтара он с собой взять не захотел. И старушка, вздыхая и охая, отвязала своего верного сторожа от тяжёлой цепи и уехала с сыном.
Когда мы заселялись, то сразу обнаружили, что мы не единственные жильцы в доме – рядом с крыльцом стояла собачья будка, а из неё выглядывал отощавший пёс с грустными глазами. Сначала мы побаивались друг друга – он нас, а мы его. Завидев новых жильцов, Мухтар сразу прятался в будку, а мы не очень уверенно подходили к своему дому и осторожно ступали на крыльцо, оглядываясь на конуру – кто знает, что на уме у собаки? Соседи рассказали нам про суровый характер этого пса. Да мы и сами убедились в этом: стояла морозная зима, папа хотел утеплить собачье жилище и попытался постелить в конуре старое одеяло, но не тут-то было! Мухтар, возмущённый таким поползновением на его территорию, тяпнул папу за руку. Мама, как только увидела папину покусанную руку, начала кричать, чтобы папа немедленно бежал в больницу ставить укол от бешенства. Но папа спокойно обработал рану и сказал, что никуда не побежит, потому что никакого бешенства нет, и что он, папа, сам виноват – полез к собаке, когда контакт с ней ещё не налажен. А Мухтар, бедняга, переживал, наверное, куда подевалась его хозяйка? И откуда взялись эти чужаки?..
Конечно, мы сразу начали его подкармливать. Но первое время пёс отказывался от нашей еды. Он хмуро глядел из глубины своей конуры, когда кто-нибудь из нашей семьи наполнял его миску, и не вылезал, пока человек не скрывался за дверью. Мы с братишкой наблюдали за ним в щёлку и видели, как Мухтар осторожно выбирался из будки, подходил к миске, нюхал еду и отворачивался. Пища быстро застывала на морозе, и брошенный пёс оставался голодным. Мне было жалко его до слёз! И, не смотря на страх, который Мухтар внушал своим хмурым видом, я пыталась подружиться с ним. Каждый раз, пробегая мимо его конуры, я здоровалась с ним: «Добрый день, Мухтар! Как дела?» В ответ он немного высовывал нос из будки и принюхивался, но стоило мне приблизиться, как нос тут же исчезал. Очень быстро обязанность кормить Мухтара перешла ко мне, и это очень помогло в «налаживании контакта» с нашим четвероногим соседом. Накладывая еду в миску, я ласково подзывала собаку: «Мухтарушка, ну поешь, пожалуйста!» Но в ответ пёс печально глядел на меня из своего укрытия, и еда снова превращалась в ледышку. Мне оставалось только вздыхать и скрываться за дверью. Но однажды, возвращаясь из школы, я обнаружила, что миска пуста! И с этого дня еда уже не превращалась в лёд. Из-за двери я наблюдала, как Мухтар выбирался из своего укрытия, подходил к миске и принимался за еду. «Кажется, лёд начал таять», – радостно думала я. Теперь я уже не торопилась проходить мимо его конуры, а ненадолго останавливалась на безопасном расстоянии и заговаривала с ним: «Мухтар, мы теперь соседи с тобой, давай будем дружить!» Может мне показалось, но глядел он в ответ уже не так печально и настороженно, как раньше.
Спустя ещё какое-то время, появились новые успехи: теперь пёс подходил к миске, не дожидаясь, когда я скроюсь за дверью. Я поднималась на крыльцо и стояла у дверей, а Мухтар осторожно выходил, поглядывая на меня, и съедал свой обед в моём присутствии. Но стоило мне сделать движение в его сторону, как он тут же исчезал в своей конуре.
К весне я уже не отходила от миски, пока он ел. А когда стаял снег, я впервые погладила его по чёрной голове. Случилось это так: я задержалась в школе, и потому обед у Мухтара запаздывал. Представляя себе голодного пса, я мчалась домой, перепрыгивая через лужи. Когда я влетела в ограду, Мухтар выбежал мне навстречу и радостно гавкнул. Радостно и в тоже время с упрёком, мол, где ты так долго? «Сейчас, Мухтарушка! Погоди чуть-чуть, – крикнула я на ходу, схватила его миску, взлетела на крыльцо и ворвалась в кухню. Бросив портфель на пол, я кинулась к холодильнику. И тут выяснилось, что собачья каша, которую мама готовила для Мухтара, закончилась… На плите стояло блюдо с оладьями, а рядом лежала записка: «Доча, кушай. Приятного аппетита!» «Интересно, собаки едят оладьи? – подумала я, – Пока я сварю кашу, пока она остынет – собакам ведь нельзя давать горячее – Мухтар совсем оголодает! Ну что ж, проверим». Я взяла блюдо с оладьями и вышла к Мухтару. Пёс ждал меня у крыльца, размахивая хвостом и даже подпрыгивая от нетерпения. Я взяла одну оладушку и спросила Мухтара: «Тебе нравятся оладьи?» В ответ пёс встал на задние лапы, передние прижал к груди, как дрессированные животные у Куклачёва, и утвердительно гавкнул. Я удивилась и протянула ему угощение. Пёс деликатно взял оладушку зубами, быстро прожевал её и снова замахал хвостом, погладывая на блюдо. «Ага, значит, понравилось! – я взяла следующую, – А что ты ещё умеешь?» Мухтар снова встал на задние лапы и прошёлся перед крыльцом. «Ого! Да ты дрессированный! – восхитилась я и подкинула оладушку. Пёс ловко поймал её на лету и проглотил. «Держи ещё!» – цирковой кульбит и оладушка поймана. Вскоре блюдо опустело, а я посмотрела целое представление! Послышались аплодисменты, мы с Мухтаром оглянулись – у калитки стояли мама с братишкой. Они уже давно наблюдали за нами, но не хотели прерывать выступление Мухтара. Кто бы мог подумать, что сельский цепной пёс обучен таким трюкам! Интересно, кто его научил? Неужели старушка – его бывшая хозяйка? Я представила, как старенькая бабушка в перерыве между стряпаньем пирогов и вязанием носков дрессирует собаку, и совсем развеселилась. Мухтар тоже повеселел: в его глазах не было печали, и он меня уже совсем не боялся! Я присела перед ним на корточки и протянула ему руку: «Ну что, Мухтар, дружба?» Пёс в ответ подал мне лапу и улыбнулся. Честное слово! Он улыбнулся! Вот тогда я и погладила его по макушке, а он лизнул мне руку. Кстати, потом выяснилось, кто тренировал Мухтара – к старушке приезжали внуки из города и занимались с собакой.
Да, этот эпизод был радостным событием. Можно сказать, он стал началом нашей дружбы. Но ещё нельзя было сказать, что Мухтар полностью излечился от тоски по своей хозяйке. Она неожиданно приехала, когда наступили тёплые дни. У неё были какие-то дела в этом селе, и она решила проведать Мухтара. Я была дома и делала уроки, когда вдруг услышала заливистый лай. Я выглянула в окно и увидела, что к нашему дому направляется какая-то пожилая женщина. Мухтар перемахнул через калитку и кинулся к ней. Я ни разу не видела, чтобы Мухтар кидался на людей, и хотела выйти во двор – на помощь бабушке, но потом поняла, что он радуется ей. Он повизгивал и ластился к незнакомке, а она оглаживала его по бокам и приговаривала: «Какой ты стал крепкий, Мухтар! Не обижают тебя новые хозяева?» – «Ага, обижают. Голодом морят», – со злостью подумала я. Но тут же устыдилась своих мыслей. Женщина потрепала Мухтара по загривку и ушла. А он стоял, поникший, и долго смотрел ей вслед…
В тот вечер он отказался от еды, и остаток дня пролежал в будке, положив печальную морду на лапы. Ночью я проснулась от собачьего воя. И такой это был тоскливый и жалобный вой, что я не выдержала, пробралась в темноте на крыльцо и присела рядом с Мухтаром. Он повернулся ко мне, и столько печали было в его глазах, что я сама чуть не расплакалась. «Мухтар, – начала я разговор, – Ты не думай, что хозяйка тебя не любит. Просто ей пришлось уехать, и она не могла взять тебя с собой. Если б могла, она бы обязательно тебя взяла. Уж точно, она бы тебя не оставила! Просто обстоятельства так сложились…» Пёс внимательно слушал меня, и я была абсолютно уверена, что он меня понял. Я погладила его по голове и обняла. И мы ещё долго сидели так в темноте, пока я не замёрзла. Я подняла голову и увидела, что папа задумчиво смотрит на нас в окно. Он кивнул мне, и, попрощавшись с Мухтаром, я вернулась в дом. Думала, что папа будет ругать меня – ведь я раздетая выскочила на крыльцо среди ночи, но он молча протянул мне кружку с горячим молоком и пошёл спать.
Утром Мухтар встретил меня радостным лаем, и ещё более радостным, когда я вернулась из школы домой. А вечером папа очень серьёзно сказал мне:
– Дочь, пёс признал в тебе свою хозяйку. Ты понимаешь, что это значит?
– Это значит, Танька может им командовать! – закричал братишка.
– Нет. Это значит, что он тебе доверяет. И помни: «Ты в ответе за тех, кого приручил».
– А кто это сказал? – поинтересовался Васятка.
– Экзюпери. Это французский писатель и лётчик.
– Круто! – одобрил Вася и начал изображать пикирующий бомбардировщик. А я пошла играть со своим подопечным.
Время шло, и Мухтар стал уже полностью нашим. Он радовался всем членам семьи, всем подавал лапу, и все могли гладить его и играть с ним. Но мне он оказывал особую честь – верный пёс всегда провожал меня, куда бы я ни шла. Он сопровождал меня до школы, магазина или друзей, а потом бежал по своим собачьим делам.
Но я забыла сказать одну важную вещь: у Мухтара было бельмо на одном глазу, т.е. одним глазом он совсем не видел. А потом болезнь перекинулась и на второй глаз. Пёс почти ослеп и ориентировался только по слуху и запахам. Сначала я беспокоилась, когда Мухтар бежал за мной следом, особенно, если идти было далеко, но он всегда находил дорогу домой, и я перестала бояться.
Но однажды мама отправила нас с братом к папе на работу – в больницу; папа дежурил в тот день, и нужно было отнести ему обед. Больница была на другом краю села, за железнодорожным полотном. Надо заметить, что это было не просто полотно – наше село было узловой станцией, и этих путей было штук десять или двенадцать. Но мы с Васей уже знали, как правильно их переходить и не боялись. Денёк был тёплый и солнечный, мы с братишкой весело шагали по дорожке, а Мухтар, как всегда, бежал за нами. Когда мы дошли до железной дороги, нам пришлось переждать, когда проедет поезд. Лязгающий железом состав пронёсся мимо нас, стуча колёсами и обдавая резкими запахами. Мухтар прижимал уши и принюхивался к незнакомому шуму, и я пожалела, что он увязался за нами. Когда поезд умчался, я решительно скомандовала собаке: «Мухтар, домой!». А Вася даже стал топать на него и кричать: «А ну, домой! Пошёл домой, кому говорю!». Пёс отбежал от него и сделал вид, что намеревается возвратиться обратно. Но когда мы пересекли уже половину путей, то увидели, что Мухтар не отстаёт от нас и бежит следом. Он проводил нас до больницы и, как обычно, повернул назад. Я посмотрела ему вслед и почувствовала, как в душу вкралось какое-то беспокойство…
Мы отдали папе обед, обсудили с ним последние новости и уже собрались домой, когда выяснилось, что заведующий аптекой дядя Костя едет на машине в сторону нашего дома и может захватить нас с собой. Братишка обрадовался – уж очень не хотелось ему снова идти в такую даль! А меня охватила тревога: «Как там наш Мухтар? Не случилось ли с ним чего на железнодорожных путях?». Но Васятка решительно отмёл мои возражения: «Мухтар ВСЕГДА самостоятельно возвращался домой! Вот увидишь – мы приедем, а он будет нас у дома встречать!».
Но у дома нас никто не встречал… Не слышно было радостного лая, никто не скакал вокруг нас, заглядывая в глаза, и не мёл хвостом… Мы с братом заглянули в конуру, обошли вокруг дома, опросили соседей – Мухтар не появлялся здесь уже давно! Скрепя сердце, я вошла в дом, и села за уроки. Но учёба не шла на ум: перед глазами стояла косматая собачья морда и затянутые белой плёнкой добрые глаза… Наконец, я решительно захлопнула учебники, сложила тетрадки и вышла из дома. Братишка, который носился по двору с соседскими мальчишками, увидев меня, закричал: «Танька, ты куда?!» Я сердито дёрнула плечом (ведь это он убедил меня ехать с дядей Костей!) и зашагала в сторону железнодорожных путей. Васятка догнал меня и запыхтел рядом. Всю дорогу он убеждал меня (или себя?), что беспокоиться незачем, что Мухтар где-то носится по своим делам, побегает и вернётся домой, и что я просто «паникёрша» (это словечко он услышал от папы, когда он маму успокаивал как-то раз). Вася не умолкал ни на минуту, его красноречие иссякло и перешло в нытьё, а я из «паникёрши» превратилась во «вредину»: «И чего мы зря идём?…» – «Не ходи!» – отрезала я и двинулась дальше. Вася не отставал, он замолчал и хмуро поглядывал по сторонам.
Впереди показалась станция, а вот и тропинка, по которой мы шли в больницу. Мы подошли к железнодорожным путям и осмотрелись – никого. Не сговариваясь, мы пошли по дощатой дорожке через пути, по которой шли утром. «Сколько всё-таки путей на нашей станции? – подумалось мне, – И может ли слепой пёс безопасно пересечь их?» И вдруг на середине перехода Васятка завопил: «Смотри! Он – там, на той стороне!» Я посмотрела по направлению его руки и увидела знакомую собачью фигуру. Пёс метался вдоль железнодорожного полотна, он то и дело наклонялся, пытаясь унюхать знакомые следы, останавливался, поднимал морду, держа нос по ветру, надеясь уловить какую-нибудь подсказку в воздухе, но запах креозота, которым пропитаны шпалы, был таким сильным, что перебивал все остальные запахи! Бедный пёс, измотанный и уставший, беспомощно тыкался носом, но не терял надежды вернуться домой…
Вася уже собирался свистнуть Мухтару, но я остановила его: «Он же кинется, не глядя – по путям!». Мы побежали по деревянному переходу и уже в конце дорожки, не сдерживаясь, оба закричали «Мухтар! Мухтар!..». Пёс на мгновение застыл, навострив уши, и кинулся на наши голоса. Как же он обрадовался нам! Прыгал вокруг, взволнованно взвизгивал, а мы обнимали и гладили его. И вытирали слёзы. Мы, конечно, тоже были рады, что он нашёлся, но вместе с тем… сердце щемила жалость к слепому псу, а совесть подсказывала, что мы с братом виноваты перед ним. И ещё как!
Прежде, чем пуститься в обратную дорогу, Вася крепко взял уставшего пса за ошейник и повёл его через пути. Подходя к дому, он ласково заметил Мухтару: «А знаешь, дружище, пора тебе купить поводок!». Сказано это было так по-взрослому, что я удивлённо поглядела на брата. Всегда считала его малявкой, и вот – на тебе!..
Вечером, после ужина, мы обсуждали случившееся с папой и мамой. Когда мы рассказывали родителям о том, как мы потеряли Мухтара и как потом его нашли, слёзы снова навернулись на глаза, а носы предательски захлюпали. Папа сразу понял, что мы чувствуем себя виноватыми перед нашей собакой и не стал нас ругать. Он только спросил: «Скажите, как надо было поступить, чтобы Мухтару не пришлось пережить это испытание?».
– Не надо было ехать с дядей Костей! Мы должны были вернуться той же дорогой и убедиться, что с Мухтаром всё в порядке! – тут же ответила я, потому что эта мысль всё время крутилась в моей голове.
– А я думаю, – вдруг вступил Вася, – нам с Таней не надо было ходить по этой деревянной дорожке через пути. Для этого есть переход на станции!
Мама с папой переглянулись, а Василий развивал свою мысль дальше:
– Если бы мы поднялись на переход, то Мухтар не пошёл бы за нами дальше – он не умеет по ступенькам лазить! А мы про него не подумали – пошли как короче, да и всё!
Я с уважением посмотрела на брата и вдруг заметила то, чего раньше не замечала: Васятка вырос! Он уже не малыш-глупыш, а вполне самостоятельный парнишка. И настоящий товарищ!
Папа приобнял нас с братом и сказал: «Ну, думаю, теперь вы поняли, что значат эти слова «Ты в ответе за тех, кого приручил!».
А в следующую зиму к нам пришёл жить кот.
Автор: Тихонова Наталья Юрьевна
