Полкан
С Полканом мы познакомились, когда приехали с двоюродным братом Петей на каникулы к бабушке в деревню. У ворот нас встретили родственники, и пока они здоровались с Петей и разбирали вещи, я прошла во двор. Неподалёку от крыльца, рядом с конурой сидел огромный пёс. Он был очень красив и походил на волка. Он то и дело перебирал лапами, водил носом и натягивал массивную железную цепь, которой был прикован к конуре. Видимо, ему не терпелось посмотреть на гостей, вокруг которых царила такая суматоха. Пёс старательно прислушивался к тому, что происходило у ворот, и тихонько поскуливал. При моём приближении, он поднялся и внимательно посмотрел на меня своими большими умными глазами.
«Так ты и есть Полкан? – спросила я у него, подходя к нему поближе, – Давай знакомиться, меня зовут Таня», – представилась я и протянула ему руку. Полкан дружелюбно вильнул хвостом и подал лапу. Потом понюхал мою руку и тут же потянулся ко мне своей косматой головой. Я осторожно погладила его по макушке, вытянув руку, по-прежнему сохраняя безопасную дистанцию. Но Полкан прикрыл глаза и подался вперёд, вытянувшись в струнку. Цепь натянулась, удерживая его, и он жалобно заскулил. А потом вдруг тявкнул, как бы приглашая меня подойти поближе. Уже без всякого страха я присела около него, обняла его одной рукой, а другой начала приглаживать шерсть на его шее, спине и боках, приговаривая: «Хороший пёс, какой же ты хороший!» Бабушкин вопль заставил вздрогнуть нас обоих: «А ну, отойди от собаки! Он же тебя разорвёт!» Мы с Полканом удивлённо смотрели на бабушку, которая летела к нам через двор: «Уходи! Я его подержу! Отойди скорее! Он же зверюга!». Я вопросительно взглянула на Полкана:
– Это ты – зверюга?!
– Не верь! – ответили его глаза, и он лизнул меня в нос.
– А-а-а! – ещё громче закричала бабушка, – Он же тебя загрызёт!
Она подлетела к нам и оттащила меня от Полкана.
– Бабушка, да он хороший, ласковый!.. – попробовала сопротивляться я.
– Это он – ласковый?! – возмутилась бабушка и подтолкнула меня к дому, – Да он на прошлой неделе дядю Колю цапнул за руку, когда тот погладить его хотел. А ведь Николай каждую неделю к нам ходит и вроде не чужой человек!
– А весной, помните? – подхватила тётя Катя, – он Антошку с ног сбил и драть начал. Насилу оторвали! Хорошо хоть Антоша в толстой куртке был. Так ведь всю куртку разорвал, злодей!
Родственники уже обступили нас со всех сторон и наперебой рассказывали о хулиганских выходках Полкана. А злодейский пёс присел на задние лапы и спокойно слушал, слегка прикрыв глаза, и весь его вид говорил: «Да. Я грозный цепной пёс. Не отрицаю. И чего так шуметь? Мне по рангу положено быть таким». Но время от времени он искоса взглядывал на меня, как бы давая понять: «Будь спокойна! На тебя мой злобный нрав не распространяется!» И подкреплял свой взгляд лёгким движением хвоста. Тётя Катя не унималась:
– А когда он с цепи срывается, вся деревня по тревоге встаёт! Если кого догонит – порвёт ведь… Зверь, одним словом!
– А ты что хотела? Он же волк наполовину, – пояснил её муж, – А ну-ка, отойдите от собаки.
Мы пошли к дому, а шкодливый Петька вдруг направился к Полкану: «А вот сейчас я поглажу вашего злобного волка». Пёс глухо зарычал, не разжимая пасти, хмуро взглянул на лица хозяев, в ту же секунду побелевших от страха, и, гремя цепью, полез в конуру.
Прежде чем шагнуть за порог дома, я оглянулась. Полкан грустно смотрел на меня из глубины конуры и взгляд его спрашивал: «Ты ещё придёшь?»
Я ободряюще улыбнулась ему и кивнула. В ответ он высунул морду наружу и тявкнул мне вслед: «Приходи, мол». Так началась наша дружба.
Каждое утро, едва я выходила на крыльцо, Полкан приветствовал меня радостным лаем, и если я медлила с ним поздороваться, то начинал жалобно повизгивать. Я подбегала к нему и начинала ласково трепать его серую косматую шкуру, а он жмурился от удовольствия, и время от времени в порыве благодарных чувств норовил лизнуть меня в нос.
Бабушка сначала ругалась, наблюдая такое проявление взаимной симпатии, а потом смирилась, и только ворчала про себя, недовольно качая головой. Иногда, втайне от бабушки, я приносила своему другу его любимое лакомство. Петя открыл мне секрет: оказывается, больше всего на свете Полкан любил… сырые яйца! И однажды даже умудрился умять полведра яиц вместе со скорлупой, когда тётя Катя, не подозревая о его гурманских наклонностях, оставила ведро с яйцами возле конуры. По этой причине он никогда не трогал кур, в отличие от других живностей, и позволял им спокойно прогуливаться по своей территории и даже устраивать гнёзда в будке. Умница – он быстро понял, что его любимые яйца имеют прямое отношение к этим хохлатым кудахтающим созданиям.
Поедание лакомства становилось целым ритуалом. Я протягивала ему яйцо на ладошке, пёс обнюхивал его, аккуратно брал зубами, слегка надкусывал клыком и слизывал вытекающее содержимое, а потом отправлял в пасть пустую скорлупу, которая смачно хряпала на его здоровенных зубах. Проглотив остатки любимой еды, пёс растягивал пасть в довольной улыбке и благодарно вилял хвостом. К слову, хвост его вовсе не вился пушистым колечком, как у других деревенских собак, а висел как палка, довершая сходство этого пса с волком. Только в знак особого расположения Полкан приводил его в движение, чуть приподнимая и покачивая. Лапы серого великана тоже резко отличались от лап других дворовых собак – это были не лапы, а лапищи, крепкие и сильные! Однажды в непогоду он поприветствовал меня, толкнув лапой в грудь, и на блузке остался отпечаток его грязной «пятерни». Бабушка, увидев на моей груди след громадной хищной лапы, всплеснула руками и запричитала: «Ох, Татьяна, не подходи ты к нему! Он же зверюга самый настоящий! Только хозяев признаёт, и то боязно бывает…»
Но Полкан был со мной такой ручной и даже ласковый, что для меня не было на свете пса милее и дружелюбнее, чем этот серый разбойник. И все слухи о его диком и злобном нраве казались мне слишком преувеличенными.
Но вскоре мне пришлось самой увидеть проявления его звериной натуры, о которой ходило столько разговоров. Мы с братом прогуливались за оградой. По пыльной деревенской улице лениво перемещался полосатый кот, опасливо поглядывая на дворнягу, прикорнувшую в тени ворот. Неподалёку пощипывал травку телёнок, привязанный верёвкой к колышку. Наш сосед слева дядя Гриша стоял возле своей калитки и задумчиво почёсывал небритый подбородок. А соседка справа, баба Нюра, притулившись на лавочке возле забора, грелась на солнышке. Мирную картину нарушил истошный вопль бабушки: «Полкан с цепи сорвался!» Её крик прозвучал как набат: с бабы Нюры тотчас слетела полуденная дрёма. Она мигом оказалась около своего кота, сгребла его в охапку и с лихостью кавалериста исчезла за своим забором. Игравшие в конце улицы мальчишки вскарабкались на ближайшие яблони и повисли на них как груши. Дядя Гриша оставил свой подбородок и закрутился на месте. Телёнок оторвал морду от травы и вопросительно огляделся: «Что за переполох?» В этот момент показался Полкан. Он бежал со стороны огородов, и я не узнавала в нём милого домашнего пса – это был хищник, сильный и безжалостный. Полкан сразу заметил привязанного телёнка и направился прямо к нему. Он неотвратимо приближался, отталкиваясь сильными лапами от земли, огромными скачками стремительно сокращая расстояние до намеченной жертвы. Телёнок, сначала удивлённо следивший за происходящим, вдруг понял, что этот косматый зверь, летящий к нему серой стрелой, представляет смертельную опасность и отчаянно закружился вокруг колышка. Верёвка, привязанная к шее, натянулась, но прочно удерживала его. Дядя Гриша метался между калиткой и телёнком, не зная, что предпочесть – отвязать бедное животное или скрыться как баба Нюра. А Полкан был уже совсем рядом. И тут дядю Гришу осенило: он распахнул калитку и крикнул телёнку: «Сюда!» Телёнок, увидев вблизи горящие волчьи глаза, рванулся, выдернув колышек из земли, и помчался к спасительной калитке, волоча за собой верёвку с колышком, а серый зверюга уже почти настигал его, гремя выдернутой из будки железной цепью. Участь телёнка решили доли секунды – едва он успел влететь в распахнутую калитку, как дядя Гриша захлопнул её перед самым носом Полкана. С разбегу пёс налетел на неё, стукнулся лбом, присел на задние лапы и покрутил головой. Но эта неудача его не остановила. Он поднялся и оглядел улицу в поисках новой добычи. Его взгляд упал на рыжую дворнягу. Она дремала, пока все спасались, и теперь растерянно наблюдала за гонками телёнка и Полкана. Ощутив на себе взгляд зверя, она тут же ощутила весь ужас своего положения и сначала вжалась в землю, а потом, слабо взвизгнув, кинулась прочь по улице, изо всех сил перебирая своими короткими лапками. Догнать собачку Полкан мог в два прыжка, но тут из наших ворот выбежали тётя Катя с бабушкой и бросились наперерез своему разбуянившемуся подопечному. Полкан уже сделал один прыжок и собирался снова оттолкнуться от земли, чтобы уже настигнуть рыжую беднягу, но в этот момент тётя Катя тоже прыгнула и успела поймать Полкана за заднюю лапу, когда тот уже завис в воздухе над дворнягой. От неожиданности зверь потерял равновесие и упал на дорогу, но всё же успел щёлкнуть зубами и прихватить собачке хвост. Так они все трое барахтались в пыли: тётя Катя крепко держала Полкана за ногу, он зубами держал дворнягу за хвост, а дворняга, перебирая всеми четырьмя лапками, бежала на месте, отчаянно вереща на всю улицу.
Положение спасла бабушка, которая подбежала к барахтающейся троице и ухватила Полкана за цепь. Вдвоём с тётей Катей они скрутили беглеца, и повели домой, ругая его и даже подпинывая с двух сторон. Пёс безропотно им повиновался – его злоба не распространялась на хозяев. Полкана загнали в конуру и закрыли там, посадив в порядке наказания под домашний арест.
Улица постепенно приходила в движение. Мальчишки слезли с яблонь, один из них подбежал к перепуганной дворняге, взял её на руки и прижал к груди, успокаивая бедняжку. Баба Нюра, кряхтя и охая, перелезла через забор и снова присела на лавочку; следом за ней выполз кот, озираясь и потягиваясь. Дядя Гриша снова вывел телёнка, и хотел уже было воткнуть вырванный колышек в землю, но передумал и пустил телёнка пастись вдоль дороги.
Через несколько минут воцарились тишина и покой, но мне было не по себе. Я никак не могла поверить, что мой славный домашний любимец и этот дикий зверь, которого я только что видела – одно и то же существо. Я подошла к конуре. Сквозь щели между досками видна была морда Полкана, лежащая на лапах. «Ну что же ты, Полкан? – спросила я с укором, – Ну как же ты так?» Полкан поднял на меня глаза, спокойно посмотрел и отвернулся. В его глазах не было злобы, но и сожаления о случившемся тоже. «Тебе не понять», – было написано на его морде. Я отошла от конуры и вернулась к Пете. До вечера мы были под впечатлением от увиденного, пытаясь понять, как наш Полкан мог в считанные минуты так преобразиться, и как могли в нём уживаться любовь и преданность к нашей семье и такая злоба ко всем остальным существам?
Вечером пришёл с работы дядя Ваня – муж тёти Кати – и объяснил нам: «Понимаете, ребята, он ведь наполовину собака, а наполовину волк. То есть наполовину он преданный хозяевам пёс, защитник, охранник, а наполовину – хищный зверь, которому надо рыскать по лесам и охотиться за дичью. Это не злоба – это инстинкт хищника, который гонится за добычей. Ему бы побегать надо… нашему Полкану, а где? – Сами видели, опасно его выпускать. А гулять с ним… Кому? Некогда нам – все в делах, в работе. Вот он и сидит целыми днями на цепи, тоскует, томится и если уж вырвется на свободу, то разгуляется во всю свою прыть!» Мы переглянулись с братом и кивнули друг другу. Дядя Ваня заметил наши тайные переговоры и, пряча улыбку, проворчал: «Ну-ну! Только не сегодня – он наказан всё-таки».
На следующий вечер мы отвязали цепь от конуры, и повели Полкана гулять. Мы выбрали время, когда на улице было поменьше людей, и предупредили соседей, чтобы подержали своих кошек и собак, пока мы отойдём от деревни подальше – чтобы охотничий инстинкт снова не подвёл нашего зверя. Мы отошли к самому лесу и отпустили Полкана с цепи. Пёс сначала замер на месте, не веря собственному счастью, и вопросительно глянул на нас. «Беги!» – скомандовал Петя и хлопнул его по спине. И Полкан побежал. Он понёсся к лесу, попетлял среди деревьев, ринулся назад, подбежал к нам, подпрыгнул и лизнул каждого в нос, побежал снова, подпрыгивая и выполняя немыслимые для собаки па. Мы с Петей присели на поваленную берёзу и смотрели на резвящегося Полкана. Никогда я не видела его таким счастливым, даже когда он ел своё любимое лакомство! Весь вечер он носился по лесу, наслаждаясь движением и чувством свободы. А потом, уставший, лёг у наших ног. Петя снова прицепил к нему цепь, и мы пошли домой.
И так, пока мы гостили у бабушки, каждый вечер продолжались наши прогулки. Наверное, это были счастливейшие часы в жизни Полкана! И нам тоже доставляли радость эти вечерние приключения.
А потом каникулы кончились, и мы с братом вернулись в город. Я часто вспоминала нашего серого друга. Мы ещё не раз приезжали к бабушке, и каждый раз Полкан встречал нас радостным лаем, приветствуя своих лучших друзей.
Автор: Тихонова Наталья Юрьевна, Курганская обл., г. Шадринск. Окончила Шадринский пединститут и медучилище, в 2022 году окончила Миссионерский институт в г. Екатеринбурге. Сфера интересов – теология, литература, поэзия.
«Со школьных лет появилась привычка записывать свои впечатления, наблюдения, размышления. Иногда из этих записок рождались рассказы, стихи и статьи, но до недавнего времени писала, что называется, «в стол», да изредка – для местной периодической печати. А сейчас возникло желание поделиться своим творчеством с более широкой аудиторией. В этом году приняла участие в литературном конкурсе-проекте «Время посадить дерево» и в конкурсе «Серая шейка».
